12.02.21 «COVID-19: великая перезагрузка»

https://octagon.media/mir/perezagruzka_civilizacii_covid_19_vmesto_novogo_zaveta.html- много материала по этой теме...

...Трампа валят как противника «Большой перезагрузки»

У проекта «Большой перезагрузки» немало врагов

Элитные планы переустройства мира нравятся далеко не всем. В Европе митингуют против незаконных ограничений. Суды завалены исками, оспаривающими конституционность принимаемых властями мер. Появляются публикации, разоблачающие замыслы глобальной элиты. Отдельные представители образованного класса, церкви и политического истеблишмента прямо заявляют о надвигающейся на мир опасности.

Бывший австралийский сенатор Кори Бернарди говорит, что «Большая перезагрузка» – это попытка элитных миллиардеров навсегда ограничить гражданские свободы они используют истерию по поводу общественного здравоохранения в качестве своего последнего оружия».

Американский архиепископ Вегано в открытых письмах обращается к Трампу: «Целью «Большой перезагрузки» является навязывание диктатуры здравоохранения… и либертицидных (от латинского caedo – убивать) мер… Те, кто не примет эти меры, будут заключены в лагеря или помещены под домашний арест».

Василий Петрович Верещагин. «Ночь на Голгофе»

Ему вторит председатель Государственного Банковского института, адвокат Эллен Браун (США): «Ни одной стране не будет позволено отказаться… Мы должны добиться, чтобы изменения служили людям и производительной экономике, сохраняя при этом наш национальный суверенитет и с трудом завоёванные личные свободы».

На прошлой неделе гневной филиппикой в адрес «Большой перезагрузки» разразился известный американский телеведущий Такер Карлсон: «Это их шанс навязать совершенно беспрецедентный социальный контроль, чтобы преодолеть демократию и переиначить всё так, чтобы это соответствовало их странным теориям. Суть “Большой перезагрузки” в том, что люди у власти имеют право делать то, что не могут делать все остальные. Богатейшие люди мира это поддерживают. Билл Гейтс это поддерживает. Как долго может продолжаться эта странная, но хорошо различимая смесь лицемерия и авторитаризма?».

Депутат от Народной партии в Конгрессе Испании Тереза Астольфи предупреждает, что «новый мировой порядок может сам свести себя с ума». И она права: именно это, судя по попытке разрушить основы цивилизации, заменив Христа на COVID, сейчас происходит.

ИЗ КНИГИ ШВАБА:

Многие спрашивают, когда мы, наконец, сможем вернуться к нормальной жизни. Если вкратце: никогда!.. Формируется «новая нормальность», радикально отличная от той, которую мы понемногу оставим позади…

Это цитата из сочинения, которое уже получило титул «книги года», если не скандала года. Авторы нам объясняют: теперь не будет ни собственности, ни денег, ни демократии, поскольку мы намеренно и успешно разломали мир до такой степени, что пути обратно уже нет. 

Книга называется «COVID-19: великая перезагрузка». Написали ее летом 2020 года Клаус Шваб (человек, создавший Давосский форум и рулящий им) и журналист левофутурологического толка Тьери Маллере.

За что клюют любителей «теории заговора»? За то, что — на их взгляд — где-то тайно заседает кучка могущественных людей, шаг за шагом реализующих программу уничтожения нашей жизни, и делают они это ради своей неограниченной власти. Вы начинаете со смехом допрашивать таких параноиков: где доказательства вашего заговора? Те предъявляют лишь свои умозаключения. И на этом беседа кончается.

Как пандемия коронавируса стимулирует трансформацию рынка труда

Но если все делается открыто, нагло и пишутся книги-манифесты… Если лозунги или формулы из этой книги давно присутствуют в речах канадского премьера Джастина Трюдо или людей из предвыборной команды Джо Байдена («новая нормальность», «век медицины», «строим все обратно, но лучше»), то это уже не заговор. Это вызов нам, попытка запугать: у нас все получилось, а вы проиграли и бессильны.

Кто эти люди, считающие, что уже победили: во множестве комментариев на «Великую перезагрузку» называют Джефа Безоса, семью Уолтонов, Марка Цукерберга, Билла Гейтса — как же без него. Это все персонажи типа тех, что каждый год в январе ездят к Швабу в тот самый Давос, на ту самую конференцию. Хотя есть и другие, такого же масштаба богатств. Комментаторы книги Шваба напоминают нам: Давос — место, куда миллиардеры приезжают объяснять миллионерам, как должны жить бедные.

Конечно, наиболее интересный вопрос, причем тут присутствующий в названии книги вирус. И канадец Трюдо объясняет: вирус оказался кстати, «эта пандемия предоставила нам возможность для перезагрузки». Шваб, опять же открытым текстом, говорит: пандемия показала, «насколько быстро мы можем осуществлять перемены в стиле жизни». И еще, он призывает политиков не ослаблять ограничений, не снимать карантинов, каким бы ни было массовое сопротивление им. Дословно так: «Проблема рассинхронизации между двумя группами (теми, кто принимает решения, и общественностью), чей горизонт сильно разнится, стоит остро и справиться с ней в разрезе пандемии будет непросто… Они могут смутиться от стресса и стать "непослушными": примем ли мы режим изоляции? Готово ли большинство из нас соблюдать правила или нет?». Так вот, говорит Шваб, сопротивление непослушных надо давить, способов сколько угодно. Например, общий для множества стран документ о незараженности, по которому будут пускать или не пускать на самолет, через границы, на футбол… И еще многое.

Мы и сами догадывались насчет вируса. Сейчас комментирующие Шваба анализируют попытки примерно тех же сил вызвать массовую глобальную панику в 2009 году, когда был свиной грипп, однако паника не вызвалась. А сегодня, благодаря засилью соцсетей и жертв таковых, пригодилась первая попавшаяся массовая болезнь. Да, она не идет ни в какое сравнение с прежними. Свиным гриппом, как сейчас гласят официальные американские данные, болели 1,4 млрд человек, то есть по этому показателю он был в 25 раз хуже коронавируса. Умерло от него, возможно, 575 тысяч (Всемирная организация здравоохранения за эту оценку не ручается, но ее приводит), и в целом уровень смертности от «свиньи» был гораздо выше. Но мир тогда перезагружаться отказался…

А сейчас журнал The American Thinker обращает наше внимание на очевидное: уничтожает общества не столько вирус, сколько те самые карантинные меры, которые Шваб требует и дальше насаждать силой для того, чтобы мир доломать.

И это при том что нет никаких доказательств того, что карантины (или маски) помогают по медицинской части. Американский институт экономических исследований (АIER) ведет подсчет ущерба от карантинов, называется этот постоянно обновляемый документ «Цена локдаунов». Оказывается, что в США сейчас выросло все: 

уровень психических заболеваний, 

злоупотребление наркотиками, 

раздача бесплатной еды, 

крайняя бедность, 

недоедание, 

безработица, 

нековидные заболевания, 

кражи и убийства, 

банкротства. 

Правда, кое-что сократилось — продолжительность жизни. Вывод: Америка почти уничтожена карантинами, но… таковым с самого начала мешал Дональд Трамп. В результате на выборах мошенничество против него зашкалило за все мыслимые пределы. Все по Швабу: в открытую, нагло и беспощадно.

Как пандемия усугубила «квалификационную яму» на рынке труда

Как происходящее понимать, на что оно похоже из примеров мировой истории? Норвежский политолог Пол Стейган говорит, что план Шваба означает «возрождение фашизма в новом виде». Это, считает он, неограниченная диктатура финансового капитала, это классовая война за массовую передачу власти и богатства от рабочего и среднего класса к высшему.

Но подгонять новые феномены мировой истории под эпизоды прошлого — не лучший способ что-то объяснить. История всегда готова предложить нам совсем новые гадости, на фоне которых особая форма агрессивного расизма, то есть гитлеровский национальный социализм, покажется пустяком. Уж тогда уместнее вспомнить крайнюю форму марксизма, то есть троцкизм, который нациями не заморачивался и мыслил глобально.

И вот мы читаем у Шваба: «Если демократия и глобализация будут расширяться, то национальному государству места не останется».

 Демократия будет расширяться? 

На самом деле того, что человечество вырабатывало веками, того, что мы традиционно называли демократией и нашими правами, по Швабу, как раз не будет. Все будут решать никому не подотчетные группы экспертов, и не только по части медицины. А за ними — и Шваб об этом прямо говорит — должны стоять глобальные корпорации «с социальной ответственностью». Правительства и народы останутся в прошлом (вместо них должна создаться единая биомасса), и это точно не фашизм с его культом германской нации.

Обложка книги Клауса Шваба и Тьери Маллере «COVID-19: великая перезагрузка»

Фото: ISBN Agentur Schweiz

Допустим, что это глобализм, один из идеологов которого показал свое лицо и истинные цели. Да неважно, какое слово тут более уместно. А вот к корпорациям, которые таким миром хотят править, надо внимательно присмотреться. Например, подсчитать, какими активами оперирует в глобальном масштабе информационное лобби или медицинское. И сравнить их — ну хотя бы в масштабах США, по бюджетным расходам — с военно-промышленным комплексом, который, к нашему изумлению, оказывается сегодня в разы беднее и слабее новых глобальных монстров. И тогда нам детской игрой покажется привычка ВПК затевать бесконечные войны, по сути питая свое развитие человеческим страхом перед чужаками. Страхи ведь есть и пострашнее, за свое здоровье, например. И если от войны, как кому-то казалось, можно спрятаться в каком-то тихом уголке планеты, то сейчас...

А теперь главное: они еще не победили. Шваб поспешил радоваться.

 12. 02.21 Ударение в прилагательных .

http://gramota.ru/biblio/magazines/riash/28_747 Ударение в русских словах

http://loveread.ec/view_global.php?id=83319 читать книгу...

Автор: Татьяна Гартман
Название: Речь как меч
Издательство: Эксмо
Год: 2019
ISBN: 978-5-04-100664-8
Язык: Русский

Грамотная речь давно стала большой редкостью. Кроме как в книге, найти правильный русский язык просто негде. В процессе общения люди часто не утруждают себя правильным произношением. В своей книге, посвященной устной речи, Татьяна Гартман, известный видеоблогер (Училка vs ТВ), ведет работу над ошибками речи, взятыми из реальной жизни, и учит правильно и грамотно пользоваться русским языком.

Почему "ОДНОСОСТАВНОЕ"?

Прилагательное с окончанием -ой всегда имеет ударение на последнем слоге:

бортово́й, бортовое, валово́й.выловое (!), первоочередно́й, первоочередное, ножево́й, ножевое.., объездно́й, спиртово́й (!), супово́й...мохово́й, валово́й, ножево́й, супово́й, спиртово́й.

https://licey.net/free/4-russkii_yazyk/41-kurs_russkogo_yazyka_russkii_yazyk_i_kultura_obscheniya/stages/762-123_udarenie_v_imenah_prilagatelnyh.html - источник

...В слове «составные» ударение следует ставить на слог с буквой Ы — составны́е.

Ударение в слове составное - https://xn----8sbhebeda0a3c5a7a.xn--p1ai/%D0%B2-%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B5-%D1%81%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%BE%D0%B5/

В упомянутом выше слове ударение падает на слог с последней буквой О — составнОе.

В целом, в русском языке существует тенденция к переносу ударения на конец прилагательного.

Например, в XIX веке ударение в прилагательном английский падало на первый слог. В «Евгении Онегине» А.С. Пушкин, давая характеристику Онегину, писал: «Недуг, которому причину Давно бы отыскать пора, Подобный а́нглийскому сплину, Короче: русская хандра Им овладела понемногу». Сейчас мы произносим это прилагательное с ударением в середине слова – англи́йский костюм.

Конечно, как и в других частях речи, эта тенденция проявляется очень непоследовательно. Поэтому необходимо учитывать целую систему факторов.

1. Полные прилагательные, образованные от существительных с помощью суффиксов -н-, -ск-, -овск-, -чат-, обычно имеют ударение на том же слоге, что и существительные:

ку́хня – ку́хонный (!), отхо́д – отхо́дный, перехо́д – перехо́дный, пу́рпур – пу́рпурный и пурпу́рный, уста́в – уста́вный (!), факси́миле – факси́мильный (!), экспе́рт – экспе́ртный (!), а́вгуст – а́вгустовский (форма августо́вский допустима, но всё же нежелательна), ева́нгелие – ева́нгельский, зна́харь – зна́харский, о́трок – о́троческий, Украи́на – украи́нский (!), гу́бка – гу́бчатый, коро́бка – коро́бчатый, ско́ба – ско́бчатый.

• В то же время возможны и отклонения от этой модели.

Обратите внимание
Запомните, как правильно произносить следующие прилагательные: козырно́й (ко́зырь), ло́мберный стол, мишу́рный (от мишура́), мозаи́чный (от моза́ика), синусоида́льный (от синусо́ида), скабрёзный, стенопи́сный (от сте́нопись), мизе́рный (допустимо – ми́зерный – от ми́зер).

• Кроме того, следует учесть, что суффикс -чат- чаще всего является безударным (ру́бчатый, ла́пчатый, стре́льчатый, иго́льчатый, жело́бчатый), но в ряде прилагательных ударение падает именно на суффикс (брусча́тый, внуча́тый, крупча́тый, зубча́тый, но в сложных словах – мелкозу́бчатый, двузу́бчатый).

2. Прилагательное с окончанием -ой всегда имеет ударение на последнем слоге:

бортово́й, валово́й (!), первоочередно́й, ножево́й, объездно́й, спиртово́й (!), супово́й.

3. Прилагательные с суффиксом -ов-, -ев-, образованные от двусложных существительных, обычно сохраняют ударение на том же слоге, что и существительные:

бо́мба – бо́мбовый, ве́реск – ве́ресковый (!), гру́ша – гру́шевый (допустимо – грушо́вый), джи́нсы – джи́нсовый и джинсо́вый, и́ва – и́вовый, ма́нго – ма́нговый, ми́нус – ми́нусовый (допустимо – минусо́вый), моде́рн – моде́рновый (в речи молодежи распространена форма модерно́вый, но она не является нормативной), пи́ки – пи́ковый, пи́хта – пи́хтовый, сли́ва – сли́вовый (!).

Обратите внимание на разное ударение в однокоренных прилагательных (вишнёвый, лаврови́шневый).

• Но действие общей тенденции может приводить к переносу ударения на суффикс или окончание прилагательного. Особенно много колебаний наблюдается при образовании прилагательных от односложных существительных с помощью суффиксов -ов-, -ев-.

Ср.: сохранение ударения на первом слоге: ге́рбовый, ма́ршевый; перенос ударения на суффикс или окончание: пухо́вый, басо́вый, тигро́вый, мохово́й, валово́й, ножево́й, супово́й, спиртово́й.

• В ряде случаев ударение зависит от значения прилагательного и от сочетаемости.

Ср.: семейство ла́вровых – лавро́вый лист; языково́й барьер – языко́вая колбаса, временны́е категории – вре́менные трудности, домо́вая книга – в доме живёт домово́й.

4. В прилагательных с суффиксом -ист- действует следующая тенденция.

• Если в существительном ударение падает на первый слог, то в прилагательном суффикс -и́ст- будет ударным: ба́рхат – бархати́стый.

• Если в существительном ударение падает на второй слог, то в прилагательном ударение сохраняется на том же слоге: боло́то – боло́тистый.

• Вместе с тем и здесь возможны отклонения от действия этой тенденции. Так, равноправны варианты прилагательного, образованного от существительного му́скул – му́скулистый и мускули́стый. Среди вариантов, образованных от существительного са́хар, вариант са́харистый является основным, но допустим и вариант сахари́стый.

5. Ударение в формах сравнительной степени (с суффиксом -ее) и превосходной степени (с суффиксом -айш-/-ейш-) определяется по форме краткого прилагательного женского рода.

• Если ударение падает на окончание -а́, то суффиксы сравнительной и превосходной степени будут ударными (длинна́ – длинне́е, длинне́йший).

• Если же ударение в краткой форме прилагательного падает на основу, то ударение на том же слоге сохраняется и в формах сравнительной и превосходной степеней:

торопли́ва – торопли́вее; зно́йна – зно́йнее; удо́бна – удо́бнее; краси́ва – краси́вее, краси́вейший.

Обратите особое внимание на последние формы, поскольку при их произношении очень часто допускаются ошибки. Произношение красиве́е и красиве́йший свидетельствует о низкой речевой культуре человека, хотя эти формы нередко звучат с экрана телевизора!).

6. Для односложных и двусложных кратких прилагательных наиболее типичной является следующая модель: окончание является ударным лишь в форме женского рода, в остальных формах ударение падает на основу:

бо́йкий – бо́ек, бойка́, бо́йко, бо́йки; правый – прав, права́, пра́во, пра́вы.

• По этой модели образуются краткие формы прилагательных:

бойкий, гибкий, гладкий, голый, громкий, дешёвый, дикий, дорогой, жалкий, жаркий, жёсткий, живой, жидкий, звонкий, краткий, меткий, молодой, мощный, нагой, общий (принадлежащий всем), правый (справедливый; содержащий правду), робкий, серый, славный, сладкий, слепой, странный, сырой, сытый, целый, чуткий, юный, юркий и др.

Обратите внимание на то, что формы типа правы́ не только не являются нормативными, но и свидетельствуют о низкой речевой культуре человека!

• Однако на краткие формы оказывает очень сильное влияние общая тенденция к переносу ударения на окончание прилагательного. Наиболее активно этот процесс захватывает формы множественного числа. Так, в последние десять–пятнадцать лет у целой группы кратких прилагательных, подчинявшихся указанной модели, наряду с основным вариантом – ударением на основе (глу́пы), допустимой признается форма с ударным окончанием (глупы́):

весёлый, глупый, глухой, гордый (высокомерный), горький, грубый, кислый, косой, крепкий, кривой, ловкий, мелкий, мёртвый (неживой), мягкий, плохой, редкий, резкий, слабый, старый, строгий, сухой, тихий, яркий и др.

Обратите внимание на то, что, хотя формы с ударным окончанием (веселы́) и даются словарями как допустимые, они всё же являются нежелательными, поскольку свидетельствуют о более низкой речевой культуре человека!

• Как равноправные воспринимаются сейчас варианты с ударением на окончании и на основе в форме множественного числа (бедны́ и бе́дны) у целого ряда прилагательных:

бедный, близкий, бледный, важный, верный, вкусный, влажный, вредный, голодный, грустный, грязный, густой, длинный, добрый, дружный, жадный, жёлтый, жирный, зелёный, короткий, круглый, крупный, крутой, милый, мокрый, мрачный, нежный, низкий, новый, плотный, полный (исчерпывающий), прочный, прямой, пустой, ровный, седой, скромный, скупой, скучный, сложный, смелый, солёный, сочный, спелый, страшный, твёрдый, тесный, толстый, тонкий, точный, трудный, тупой, холодный, храбрый, худой, честный, чистый, узкий, ясный.

• Наконец, у некоторых кратких прилагательных во множественном числе форма с ударным окончанием может становиться основным нормативным вариантом (просты́), тогда как форма с ударением на основе (про́сты) фиксируется как допустимая и/или устаревающая, устаревшая, например: видный (видимый, различимый), гордый (в значении испытывающий гордость), нужный, простой, сильный.

• • Процесс переноса ударения с основы на окончание может распространяться на формы не только множественного, но и единственного числа, прежде всего – среднего рода. В речи достаточно частотными являются ненормативные (!) формы:

  бледно́, важно́, видно́, грязно́, длинно́ и др. Такое произношение недопустимо в литературной речи!

  • Вместе с тем у некоторых прилагательных ударное окончание в среднем роде становится либо равноправным вариантом наряду с безударным, либо основным или единственным нормативным вариантом. Как правило, у этих прилагательных ударным является и окончание во множественном числе:

  белый – бел, бела́, бело́ и бе́ло, белы́ и бе́лы; больной – бо́лен, больна́, больно́, больны́; великий – вели́к, велика́, велико́, велики́; высокий – высо́к, высока́, высо́ко (допустимо – высоко́), высоки́ и высо́ки; глубокий – глубо́к, глубока́, глубо́ко (допустимо – глубоко́), глубоки́ и глубо́ки; горячий – горя́ч, горяча́, горячо́, горячи́; далёкий – далёк, далека́, далёко (допустимо – далеко́), далеки́ и далёки; красный – кра́сен, красна́, красно́ и кра́сно, красны́ и кра́сны; малый – мал, мала́, мало́, малы́; мёртвый (лишённый жизненности, бесплодный) – мёртв, мертва́, мертво́ (допустимо – мёртво), мертвы́ (допустимо – мёртвы); общий (не конкретный, схематичный) – общ, обща́, общо́, о́бщи (допустимо – общи́); острый – остёр (допустимо в значении «не тупой» – остр), остра́, остро́ (допустимо в значении «не тупой» – о́стро), остры́ (допустимо в значении «не тупой» – о́стры); пёстрый – пёстр, пестра́, пестро́ и пёстро, пестры́ и пёстры; равный – ра́вен, равна́, равно́, равны́; свежий – свеж, свежа́, свежо́, свежи́ и све́жи; светлый – светл, светла́, светло́, светлы́; тёплый – тёпел, тепла́, тепло́, теплы́; тяжёлый – тяжёл, тяжела́, тяжело́, тяжелы́; умный – умён, умна́, умно́, умны́; хитрый – хитёр, хитра́, хитро́ (допустимо – хи́тро), хитры́ (допустимо – хи́тры); чёрный – чёрен, черна́, черно́, черны́; широкий – широ́к, широка́, широ́ко (допустимо – широко́), широки́ и широ́ки.

  Обратите внимание
  Далеко не все односложные и двусложные краткие прилагательные имеют подвижное ударение! Так, ударение на основе сохраняют все формы кратких прилагательных: алчный (а́лчен, а́лчна, а́лчно, а́лчны), вечный, вздорный, жёлчный, знойный, косный, мирный, опасный, спорный, срочный, удобный, хищный.

  • У некоторых кратких прилагательных могут наблюдаться колебания в форме женского рода, то есть ударение во всех формах сохраняется на основе, но в форме женского рода (как и у прилагательных типа боек, прав) возможно сосуществование двух литературных вариантов – с ударным и с безударным окончанием:

  бурный – бу́рен, бурна́ и бу́рна, бу́рно, бу́рны; властный – вла́стен, властна́ и вла́стна, вла́стно, вла́стны; модный – мо́ден, модна́ и мо́дна, мо́дно, мо́дны.

12.02.21 Евгений Онегин 2 глава с ХХII стиха

XXII

Она поэту подарила
Младых восторгов первый сон,
И мысль об ней одушевила
Его цевницы первый стон.
Простите, игры золотые!
Он рощи полюбил густые,
Уединенье, тишину,
И ночь, и звезды, и луну,
Луну, небесную лампаду,
Которой посвящали мы
Прогулки средь вечерней тьмы,
И слезы, тайных мук отраду...
Но нынче видим только в ней
Замену тусклых фонарей.

XXIII

Всегда скромна, всегда послушна,
Всегда как утро весела,
Как жизнь поэта простодушна,
Как поцелуй любви мила;
Глаза, как небо, голубые,
Улыбка, локоны льняные,
Движенья, голос, легкий стан,
Всё в Ольге... но любой роман
Возьмите и найдете верно
Ее портрет: он очень мил,
Я прежде сам его любил,
Но надоел он мне безмерно.
Позвольте мне, читатель мой,
Заняться старшею сестрой.

XXIV

Ее сестра звалась Татьяна... ¹³
Впервые именем таким
Страницы нежные романа
Мы своевольно освятим.
И что ж? оно приятно, звучно;
Но с ним, я знаю, неразлучно
Воспоминанье старины
Иль девичьей! Мы все должны
Признаться: вкусу очень мало
У нас и в наших именах
(Не говорим уж о стихах);
Нам просвещенье не пристало,
И нам досталось от него
Жеманство, — больше ничего.

XXV

Итак, она звалась Татьяной.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей;
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела
И часто целый день одна
Сидела молча у окна.

XXVI

Задумчивость, ее подруга
От самых колыбельных дней,
Теченье сельского досуга
Мечтами украшала ей.
Ее изнеженные пальцы
Не знали игл; склонясь на пяльцы,
Узором шелковым она
Не оживляла полотна.
Охоты властвовать примета,
С послушной куклою дитя
Приготовляется шутя
К приличию — закону света,
И важно повторяет ей
Уроки маменьки своей.

XXVII

Но куклы даже в эти годы
Татьяна в руки не брала;
Про вести города, про моды
Беседы с нею не вела.
И были детские проказы
Ей чужды: страшные рассказы
Зимою в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она в горелки не играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.

XXVIII

Она любила на балконе
Предупреждать зари восход,
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день.
Зимой, когда ночная тень
Полмиром доле обладает,
И доле в праздной тишине,
При отуманенной луне,
Восток ленивый почивает,
В привычный час пробуждена
Вставала при свечах она.

XXIX

Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Отец ее был добрый малый,
В прошедшем веке запоздалый;
Но в книгах не видал вреда;
Он, не читая никогда,
Их почитал пустой игрушкой
И не заботился о том,
Какой у дочки тайный том
Дремал до утра под подушкой.
Жена ж его была сама
От Ричардсона без ума.

XXX

Она любила Ричардсона
Не потому, чтобы прочла,
Не потому, чтоб Грандисона
Она Ловласу предпочла; ¹⁴
Но в старину княжна Алина,
Ее московская кузина,
Твердила часто ей об них.
В то время был еще жених
Ее супруг, но по неволе;
Она вздыхала по другом,
Который сердцем и умом
Ей нравился гораздо боле:
Сей Грандисон был славный франт,
Игрок и гвардии сержант.

XXXI

Как он, она была одета
Всегда по моде и к лицу;
Но, не спросясь ее совета,
Девицу повезли к венцу.
И, чтоб ее рассеять горе,
Разумный муж уехал вскоре
В свою деревню, где она,
Бог знает кем окружена,
Рвалась и плакала сначала,
С супругом чуть не развелась;
Потом хозяйством занялась,
Привыкла и довольна стала.
Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она ¹⁵.

XXXII

Привычка усладила горе,
Не отразимое ничем;
Открытие большое вскоре
Ее утешило совсем:
Она меж делом и досугом
Открыла тайну, как супругом
Самодержавно управлять,
И все тогда пошло на стать.
Она езжала по работам,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню по субботам,
Служанок била осердясь —
Все это мужа не спросясь.

XXXIII

Бывало, писывала кровью
Она в альбомы нежных дев,
Звала Полиною Прасковью
И говорила нараспев,
Корсет носила очень узкий,
И русский Н как N французский
Произносить умела в нос;
Но скоро все перевелось:
Корсет, альбом, княжну Алину,
Стишков чувствительных тетрадь
Она забыла: стала звать
Акулькой прежнюю Селину
И обновила наконец
На вате шлафор и чепец.

XXXIV

Но муж любил ее сердечно,
В ее затеи не входил,
Во всем ей веровал беспечно,
А сам в халате ел и пил;
Покойно жизнь его катилась;
Под вечер иногда сходилась
Соседей добрая семья,
Нецеремонные друзья,
И потужить, и позлословить,
И посмеяться кой о чем.
Проходит время; между тем
Прикажут Ольге чай готовить,
Там ужин, там и спать пора,
И гости едут со двора.

XXXV

Они хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны песни, хоровод;
В день Троицын, когда народ,
Зевая, слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слезки три;
Им квас как воздух был потребен,
И за столом у них гостям
Носили блюды по чинам.

XXXVI

И так они старели оба.
И отворились наконец
Перед супругом двери гроба,
И новый он приял венец.
Он умер в час перед обедом,
Оплаканный своим соседом,
Детьми и верною женой
Чистосердечней, чем иной.
Он был простой и добрый барин,
И там, где прах его лежит,
Надгробный памятник гласит:
Смиренный грешник, Дмитрий Ларин,
Господний раб и бригадир,
Под камнем сим вкушает мир.

XXXVII

Своим пенатам возвращенный,
Владимир Ленский посетил
Соседа памятник смиренный,
И вздох он пеплу посвятил;
И долго сердцу грустно было.
«Poor Yorick! ¹⁶ — молвил он уныло. —
Он на руках меня держал.
Как часто в детстве я играл
Его Очаковской медалью!
Он Ольгу прочил за меня,
Он говорил: дождусь ли дня?..»
И, полный искренней печалью,
Владимир тут же начертал
Ему надгробный мадригал.

XXXVIII

И там же надписью печальной
Отца и матери, в слезах,
Почтил он прах патриархальный...
Увы! на жизненных браздах
Мгновенной жатвой поколенья,
По тайной воле провиденья,
Восходят, зреют и падут;
Другие им вослед идут...
Так наше ветреное племя
Растет, волнуется, кипит
И к гробу прадедов теснит.
Придет, придет и наше время,
И наши внуки в добрый час
Из мира вытеснят и нас!

XXXIX

Покамест упивайтесь ею,
Сей легкой жизнию, друзья!
Ее ничтожность разумею
И мало к ней привязан я;
Для призраков закрыл я вежды;
Но отдаленные надежды
Тревожат сердце иногда:
Без неприметного следа
Мне было б грустно мир оставить.
Живу, пишу не для похвал;
Но я бы, кажется, желал
Печальный жребий свой прославить,
Чтоб обо мне, как верный друг,
Напомнил хоть единый звук.

XL

И чье-нибудь он сердце тронет;
И, сохраненная судьбой,
Быть может, в Лете не потонет
Строфа, слагаемая мной;
Быть может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то-то был поэт!
Прими ж мои благодаренья,
Поклонник мирных аонид,
О ты, чья память сохранит
Мои летучие творенья,
Чья благосклонная рука
Потреплет лавры старика!

¹

О деревня!.. Гораций (лат.).