Недавно во время подготовки сюжета об избиении в России студентов из Африки я оказалась в замешательстве. Требовалось подчеркнуть: пострадали они из-за принадлежности к определенной расе. Раньше я, не задумываясь, сказала бы — избили негров. Однако с некоторых пор это слово многими воспринимается как оскорбительное. При этом для русского языка, вроде бы, внятных запретов нигде не прозвучало, но влияние американского английского здесь бесспорно. Можно было бы произнести «африканские студенты» — так в Африке и люди европеоидной расы проживают. Пришлось обойтись словосочетанием «чернокожие студенты», хотя «негр» в переводе на русский и есть «черный». Об этом и многих других случаях, когда политкорректность и толерантность предъявляют к языку свои требования, я беседую с Максимом Кронгаузом, директором Института лингвистики РГГУ.
Институ́т лингви́стики РГГУ — научное и образовательное учреждение в структуре Российского государственного гуманитарного университета. В Институте работает более 150 преподавателей, среди которых есть известные ученые и популяризаторы науки.
Высшее образование принципиально отличается от курсов иностранных языков, ориентированных только на практическое изучение языка. Изучение иностранных языков идет в пакете с теоретическими курсами, общеобразовательными дисциплинами и физкультурой. Всё это предусмотрено образовательными стандартами и логикой процесса обучения. Диплом о высшем образовании и свидетельство об окончании курсов дают различные профессиональные знания и подразумевают различные возможности дальнейшего трудоустройства.
— Итак, Максим Анисимович, что же нам, носителям русского языка, теперь делать со словом «негр»?
— Его надо использовать. И тогда оно не будет иметь вот этого навязанного извне отрицательного оттенка. Если же бояться его использовать, то оно, по-видимому, этот оттенок приобретет. У меня была очень показательная дискуссия по этому поводу. Я бы даже назвал ее смешной, но, поскольку мы говорим о таких тонких и деликатных материях, то здесь очень важно никого не обидеть. Дискуссия происходила на конференции по славистике во Франции. Участвовали в ней я и мой коллега славист из Великобритании, из Англии, который делал доклад об образе, я бы сказал, негров в русской литературе. А он вместо этого слова использовал русское слово «черный». Он делал доклад на русском языке, поскольку славист и прекрасно говорит по-русски.
— «Черные в русской литературе» — так звучало?
— Да, образ черного в русской литературе.
— Боже!
— После доклада я задал ему вопрос — понимает ли он, что слово «черный» этого значения в русском языке не имеет, а скорее ассоциируется с Черным человеком есенинским? А если используется сейчас в каком-то близком к этому смыслу, то наоборот скорее воспринимается как негативное. Очень странное ощущение возникает при произнесении этого слова с таким значением. Я сказал, что в русском языке слово «негр» не имеет такого отрицательного оттенка как, скажем, в английском. Его имеет смысл использовать — в отличие от «черного», который либо запутывает, либо наоборот создает какие-то странные ощущения, вызывает непонятные ассоциации. На что он мне ответил для меня очень неожиданным образом. Он сказал, что русские не должны использовать слово «негр», потому что приехавшие из других стран, прежде всего, из англоязычных стран, в частности, из Америки люди вообще и негры в частности будут воспринимать это как обидное, потому что это обидно в английском языке. Получается такое наведение негативности через другой язык.
— Смотрите, следуя этой логике, нужно было бы тогда для польского языка и некоторых других славянских языков тоже ввести некоторые запреты, ведь в этих языках наше русское слово «еврей» обозначается словом «жид»?
— По-видимому, да. Но мы все-таки не следуем этой логике. Поэтому полякам не рассказываем как им себя вести. Нам бы разобраться с русским языком. Но отчасти он был прав. Потому что английский язык все-таки занимает в мире такое важное место. Его знают все. И, действительно, такое межъязыковое влияние, может быть, возникает, скажем, у американца, приехавшего в Россию, знающего русский язык, но наводящего свои английские ассоциации (что иногда называется «ложные друзья переводчика») на русское слово. Раз оно заимствовано из английского, значит, какая-то связь должна быть. На самом деле, конечно, связи нет.
Слова в другом языке живут совершенно другой жизнью. Очень важно то, что вы сказали. На самом деле, хорошей замены, как бы сказали американцы, политкорректной замены слову «негр» не существует. Сейчас принято говорить «афроамериканец». Но ведь это можно говорить только о гражданах Америки. Говорить «африканец» вообще, заменяя слово «негр», неверно, потому что если мы говорим о чернокожем человеке, живущем в Европе, скажем, во Франции, то он не является африканцем. Африканец — это место проживания.
— Вы знаете, я уже слышала, что говорят «афроангличанин» и «афрофранцуз».
— Да, но тогда мы теряем смысл, потому что если мы хотим сказать о цвете кожи — белая кожа или черная кожа, то мы не можем назвать это одним словом. Мы должны выяснить гражданство этого человека, и только после этого его называть. Возникает масса сложностей из-за, как мне кажется, ложно понятой вот этой политкорректности.
Почему ложно понятой?
Да потому что в русском языке никакого оскорбительного значения у этого слова нет, в отличие от многих других слов. Надо сказать, что вообще как для наций, так и для рас и в русском языке, и в других языках существуют оскорбительные слова. На одно из них вы намекнули: оскорбительное слово для еврея — «жид». Оскорбительное слово есть для армян. Оскорбительное слово есть для французов и для итальянцев, но они такие веселые оскорбительные — «лягушатник» и «макаронник» по типу поедаемой пищи. Не то, чтобы это серьезные оскорбления.
— Но, тем не менее, то несколько пренебрежительные названия.
— Да, то что лингвисты называют пежоративный оттенок такой отрицательный — для евреев как раз слово более резкое и для некоторых других наций. Вообще, проблема политкорректности в языке чрезвычайно важна, но с ней надо быть осторожным в двух смыслах. С одной стороны, действительно, никого не надо обижать словами. Такое оскорбительное название нации, расы при обращении к конкретному человеку, безусловно, является наказуемым действием, то есть это должно как-то наказываться и учитываться в Уголовном кодексе.
— Уж, во всяком случае, порицаться обществом.
— Да. В частности, лингвисты, правда, не все, проводя такую экспертизу, должны указывать, что это, действительно, является оскорблением.
— По национальному признаку.
— Да, по национальному. На самом деле, просто нужно некоторый набор слов задать, которые, действительно, являются оскорблением. При этом надо понимать, что они разной степени оскорбительности. Как мне кажется, «макаронник» и «лягушатник» скорее такие иронично-издевательские, но не оскорбительные. Во всяком случае, уголовно наказывать за них я бы не стал. С другой стороны, такое иногда бездумное, а иногда глупое применение политкорректности, особенно в чужом языке, приводит к случаям анекдотичным, и как бы извращает эту идею, делает из довольно благородной идеи идею глуповатую. Один пример совсем недавний. В компьютерном редакторе обычно бывают встроены программы «проверка орфографии». И вот один из последних вариантов наиболее часто используемых редакторов вдруг начал подчеркивать в русском языке слова «негр», «жид», а также слова «голубой» и «розовый». Подчеркивая эти слова, фактически утверждается, что таких слов в русском языке нет, что, конечно, абсурдно. В русском языке есть много слов, и эти слова тоже есть, в том числе, и плохие слова, и оскорбительные, и бранные. Бороться с ними можно, но не вычеркивая их из языка, а просто указывая, в каких ситуациях они не должны употребляться.
— В каких контекстах, в какиx словосочетаниях.
— Да, в каких контекстах.
— Потому что если я говорю, что голубое небо...
— Да, именно это я и хотел сказать, что слово, скажем, «голубой», безусловно, имеет первым значением значение, несвязанное с политкорректностью, а указывающее просто на цвет. Поэтому подчеркивать прилагательное "голубой" как неправильное это абсурдно. Я уж не знаю, кто допустил эту ошибку. Потом она вроде бы была исправлена. Но в одном из вариантов подчеркивались, как несуществующие слова, безусловно, присутствующие в русском языке, вместо того, чтобы объяснять, что они стилистически окрашены или в отдельных значениях могут быть стилистически окрашены, в том числе некоторые из них недопустимо употреблять в нормальной ситуации. Вот этот пример, как раз, такого недодуманного, не продуманного подхода к политкорректности, который фактически эту политкорректность дискредитирует.
Эта дискредитация происходит не только в русском языке. Прежде всего, политкорректность и изменения в языке коснулись английского языка. Поэтому в английском очень много примеров такого абсурда, даже есть всяческие издевательства над такой бездумной политкорректностью. Выпускаются пародийные словари и так далее.
— У меня большие сомнения вот по какому поводу. Я последние годы уже, наверное, все чаще стала слышать вместо слова «инвалид» — «люди с ограниченными возможностями». Мне не кажется, что эта конструкция как-то более щадящая что ли, чем слово «инвалид».
— Это такие фигуры умолчания, эвфемизмы, которые заменяют что-то. В этих словах нет оскорбительности, в отличие от других слов, которые мы сегодня с вами тоже называли. Предположим, мы даже начинаем заменять это каким-то словом, скажем, «афроамериканец» или в случае с инвалидом «человек с ограниченными возможностями». Если ситуация социальная или культурная не меняется, это словосочетание становится таким же некорректным, а, на самом деле, еще более некорректным, потому что в нем применена фигура умолчания, то есть в его основе уже заложено, что что-то здесь не так.
